Название: О лилиях, медведях, гетеронормативности и ксенофобии
Переводчик: Jojen Reed
Бета: Фоернутая, forion
Оригинал: thefamouscookieeater; часть 1, часть 2, часть 3; запрос отправлен
Форма: перевод аналитики
Рейтинг: PG-13
Размер: 2559 слов в оригинале
Краткое содержание: в статье рассматривается критика патриархального японского общества — в частности, его отношения к лесбиянкам — режиссёром Икухарой в сериале «Yuri Kuma Arashi»
«Юри Кума Араси», вне всякого сомнения, новый шедевр жанра юри. И дело вовсе не в фансервисе, странном сюжете или потрясающей прорисовке, но в символике масштабно-общественной критики.
Перед изучением тем, поднятых Икухарой Кунихико, мне бы хотелось сперва провести небольшой анализ социального восприятия и жизни лесбиянок в Японии.
Японское общество известно тем, что оно строго иерархично в пользу заметного женоненавистнического патриархата, в котором женщины получают не только ощутимо низкую зарплату по сравнению с зарплатой мужчин, но и рассматриваются не как личность, а как объект удовлетворения желаний, и их роль в социальном развитии снижена практически до незначимости.
Только не обманывайтесь: эта патриархальная система заманивает в ловушку всех — в петлю депрессивного безумия.
Для многих людей жизнь сводится к двум вариантам: работать изо всех сил и быть одиноким, при этом имея крошечную квартиру, полную грязной одежды и валяющихся коробочек с лапшой быстрого приготовления, или связать себя узами брака.
Брак при этом не самый лучший выбор, он всего лишь меньшее из двух зол. Для мужчины брак означает, что теперь он работает, чтобы платить за жену. Для женщины — что она теперь в кабале.
При этом под словом «работает» японцы подразумевают ситуацию, где мужчина трудится около пятнадцати часов шесть дней в неделю, тогда как «кабала» буквально значит следующее: «Мужчина уходит на работу, а по возвращении домой находит ужин на столе и горячую воду в ванне. Его жена и дочь уже давно спят. Покупки, глажка, уборка, оплата счётов — обо всём этом уже позаботились за него». [1]
Конечно, всё это представлено в различных манга и аниме, правда, не в таком депрессивном свете. Несмотря на фантазию, бесконечное половое влечение и полное сумасшествие, мы до сих пор мало что знаем о японском образе жизни: гетеросексуальные семьи изображаются по стандарту «отец-работяга и мать-домохозяйка», что является идеалистичной картиной семьи (и по-прежнему считается образцом, несмотря на образ работающей матери, который стал появляться всё чаще, особенно в юри; так, например, я считаю, что мать Мадоки из «Девочки-волшебницы Мадоки Магики» — успешная деловая женщина во главе семьи).
Сейчас вы, должно быть, думаете, каким образом это вообще относится к «Юри Кума Араси» или к лесбиянкам в целом. Не волнуйтесь, это будет моим следующим пунктом.
Тенденция, которую я охарактеризовала, полностью стирает существование любой другой сексуальной ориентации или половой идентификации помимо гетеронормативности. Выше я пояснила зарождение гетеросексистской нормы: это японское общественное восприятие женской сексуальности, которая широко представлена в «Юри Кума Араси» и отражена в каждой работе жанра юри.
Икухара известен благодаря явному социальному и политическому символизму в своём творчестве: в то время как «Юная революционерка Утэна» является замечательной аллегорией патриархальной системы, а «Пингвиний барабан» — серьёзным критическим анализом жестокого обращения с детьми, мир «Юри Кумы Араси», опять же, представляет собой аллегорию японского общества, где оно изображено гетеросексистским и гомофобным, с тенденцией умышленно игнорировать и стирать проблемы, связанные с ЛГБТ (в данном случае Икухара сосредоточился именно на лесбиянстве).
В Японии два типа стереотипов, связанных с лесбиянками и их отношениями: романтические друзья или агрессивные лесбиянки-насильники (на языке Икухары — «юри» и «кума»).
Юри («лилия»)
Романтическая дружба — канон для большинства работ в жанре юри. В начале XX века первым автором жанра юри (и канона романтической дружбы) была Ёсия Нобуко: её короткие истории и новеллы основывались на романтических отношениях между женщинами и были описаны «в таком ключе, что могли быть как дружескими, так и лесбийскими». В своих работах, наполненных «цветочными признаниями в любви и сценами в школах для девочек, она заложила основу для мотивов и взаимоотношений, которые существуют в современном юри». [2]
Каковы социальные последствия распространения такой романтической дружбы спустя сто с лишним лет? Что ж, начнём с этого: тот принятый стандарт, что женщины взрослеют исключительно с мыслью вступить в брак с мужчиной, породил идею, что романтические отношения между девочками-подростками и даже взрослыми женщинами являются лишь платоническими и признаются неуместными. Таков класс С (сёдзе), или, другими словами, первый камень в сторону лесбийской романтики и/или сексуального влечения: они воспринимаются как ребяческий роман и как просто «ступенька к знакомству с мужчинами». [2]
В качестве завершения этой части я процитирую Эрин Сюбрамиен из «Yuricon»:
«Многие японские женщины не рассматривают возможность того, что они могут испытывать влечение к другим женщинам. Одна из причин — они полагают, что большинство женщин при достижении правильного возраста выходят замуж, и при этом неважно, какие отношения у них были в прошлом. Некоторые женщины, неравнодушные к другим женщинам, думают, что они могут быть счастливы лишь при «нормальной» жизни с мужем и детьми, тогда как другие поддаются давлению со стороны родителей и общества и выходят замуж». [3]
Сколько мы видели работ в жанре юри с таким сюжетом? Таких, где одна из девушек уходит к мужчине, и это становится причиной страданий нашей героини? Да взять хотя бы, например, «Любви фрагменты» Такэмии Дзин (это отличное юри, и я действительно ценю работу Такэмии-сенсей, не поймите меня превратно).
Сейчас вы думаете: «Но в Японии есть открытые лесбиянки! Не все женщины отрицают своё лесбийское влечение! Даже во многих мангах это есть! Только посмотрите на «Сасамэки Кото» («Я нашепчу тебе»)!»
Прежде всего, «Я нашепчу тебе» Икэды Такаси — шедевр жанра юри, и даже при том, что действие происходит в обычной школьной обстановке, персонажей там рассматривают как людей с реальными эмоциями и чувствами, а не как озабоченных маньяков, которых иногда пробивает на нежность (да, я говорю о тебе, «Шалости под сакурой»).
И да, вы абсолютно правы. У нас есть женщины, которые открыто совершают каминг-аут и борются за свои права! (Аплодисменты им всем, вы храбрые создания!) Но несёт ли это какой-то социальный вред этим женщинам? К сожалению, да, и Икухара представляет нам эту же социальную идею как «кума».
Кума («медведь»)
Что значит «кума»? Что ж, это озабоченная женщина, которая очевидно безумна.
Так как романтические влечения между женщинами не могут существовать в японском сознании, женщины, которые действительно признают их и постигают свою негетеросексуальность, воспринимаются как отклонение от нормы, как своего рода психически больные, озабоченные хищники, охотящихся на других женщин.
Во время выступления, посвящённого феминизму и лесбиянству, Цуруга Минако (японский ЛГБТ-активист) сказала:
«Многие образы лесбиянок в СМИ — «женщины, которые занимаются сексом с другими женщинами», «женщины, которые всегда хотят заниматься сексом с женщинами» и «женщины, которые насилуют женщин». Особенно это можно найти в порнографии».
Подобная ситуация хорошо отражает, какое неправильное представление у японского общества о лесбиянках, и такой порочный их образ распространяется через нечто тривиальное, как, например, аниме «Девичья секта» или «Связь с моей любимой».
Далеко не секрет, что работы жанра юри создаются в основном не для лесбиянок/би/пансексуалок и женщин других сексуальных ориентаций, а для мужчин-натуралов: для них это излишняя сексуализация и объективизация не только женщин и их сексуальности, но и их сексуальной ориентации, которая не может существовать вне барьеров порнографии и прочего творчества.
В выступлении, посвящённом лесбиянству, Хаттори Аяко (японский ЛГБТ-активист) отметила, что думают женщины-натуралки в Японии о лесбиянках, и подводит итог тому огромному кому проблем, связанных с ограничением женской сексуальности: «Для этих женщин лесбиянки — ненормальные из порнофильмов или странные люди из других стран. Они и не представляют, что сами могут ими оказаться».
И в заключение ещё одна цитата Эрин Сюбрамиен из «Yuricon»:
«Гомосексуализм часто связан с порнографией или с Западом; японцы неохотно верят, что гомосексуалы могут быть «нормальными» японцами».[3]
В конечном итоге мы сталкиваемся не только с гетеросексизмом, но и с ксенофобией, которая с ним ассоциируется, то есть ещё одной проблемой в японском обществе. В «Юри Кума Араси» она рассматривается не так широко, но всё-таки присутствует из-за интерсекционализма (пересечения дискриминаций).
Теперь что касается самого аниме:
Сладкая, чистая и невинная любовь между девочками — юри-история, представленная Цубаки Курэхой и Сумикой. Они — живое воплощение понятия романтической дружбы, единственной свидетельницей которой становится клумба с лилиями («юри» в переводе с японского буквально означает «лилия», она же служит символом невинной, ребяческой любви между женщинами).
В этой конкретной сцене можно увидеть уникальную симметрию. Она не только в фоне и окружении, но и в позиции персонажей, из которой становится понятно: Сумика уже в другом, параллельном мире относительно Курэхи.
Кроме очевидной отсылки к «Суспирии» Дария Ардженто, школьная обстановка довольно интересная: здесь бросается в глаза дотошное внимание к симметрии, каждая вещь отражена, чтобы передать два различных, но всё же параллельных чувства/мира.
Это как барьер между «нормальным» и «аномальным» — людьми и медведями, — барьер почти осязаемый. Я лично считаю, что он служит тонкой гранью между двумя мирами. Есть только время, где эта грань видна в буквальном смысле: это то самое юри, потому что девочки не являются медведями, но и уже не являются обычными людьми. Они те, кто остаются посередине — и либо будут страдать от последствий невидимого шторма (под которым здесь понимается давление общества) и в итоге удаляться в невидимость (в «нормальную» жизнь), либо будут съедены медведями (окончательный итог для того, кто пересекает грань и бросает вызов обществу). Медведи — в точности концепция хищных лесбиянок, которые сами разрушили свою чистоту и теперь не имеют возможности вернуться в общество. Невозможность возвращения в аниме представлена как «смерть» для девочек.
Обрезание лилии = конец непорочности.
Сцена из первого эпизода — не что иное, как ритуал, символизирующий конец невинности и чистоты и, конечно, потерю девственности.
Поскольку концепт лилий используется на протяжении всей серии, символизируя женские половые органы, он может отражать тему контроля общества над женской сексуальностью, а также сексистское мнение, что женщины не должны стремиться к наслаждению — их половые органы существуют только по репродуктивным причинам. Это также символ чистоты и невинности, который умирает, как только женщины достигают зрелого возраста.
В любом случае, я вижу это как убийство любви между двумя девушками, совпадающее со взрослой жизнью/концом невинности и чистоты (общество отрицает существование лесбийской любви, кроме той, что считается «приемлемой»), что является шагом к любви с мужчинами; то есть, любовь — это то, что должно быть отвергнуто для достижения нормальной и полноценной жизни.
Обряд исключения в девятом эпизоде:
На протяжении всей серии эта речь повторялась несколько раз. Также есть что-то схожее в третьем эпизоде обряда исключения:
«Важнее друзей ничего быть не может! В этом классе мы все — друзья, мы — едины. Тех, кто идёт против нашей дружбы, мы ненавидим! Мы должны идти рука об руку, иначе никак. Белые вороны нам здесь не нужны! А кто не может слиться с толпой, тот — враг! Идзумино Сумика отличалась от нас, из-за этого её и съели медведи. А иначе и быть не могло! Она была нашим врагом! И теперь мы должны отыскать врага и исключить его из наших рядов. Найдём же врага!»
Забавно, что позже, в девятом эпизоде, была произнесена та же самая речь.
Но моё внимание привлекла следующая сцена в девятом эпизоде:
Теперь давайте проанализируем эту сцену.
Единственные мужские персонажи во всём аниме, которые имеют отношение к происходящему (не считая брата Лулу), открыто говорят о социальной системе исключения и её психологическом воздействии на уровень сообщества, наблюдая за целующимися девушками.
Думаю, нет ничего удивительного в том, что одной из крупных систем для сплочения нации является, например, общий враг — именно то, о чём идёт речь. Общество само по себе хрупкое и зависит от невидимых структур, заложенных в человеческом разуме, которым можно легко управлять; поэтому всё развалится без «ощутимого» мотива для сплочённости.
Девочки исключают людей, чтобы сохранить в своём сообществе цель и ощущение единства. Вот почему слово «враг» постоянно повторяется: это уже не просто утверждение или подкрепление фактов — это процесс повторения для убеждения в этом самих себя.
Другая сторона медали: раз их враг является злом — он не человек. Создаётся раскол между ними, поэтому сделать выбор становится легче. Это обычный психологический процесс, используемый для боевых действий — обесчеловечивание врага.
На самом деле они сталкиваются с этим в последнем эпизоде, когда Курэха становится медведем, и сомневаются в убийстве — они видят истинную жестокость в своих действиях. Особенно девочка с косичками, которая в конечном итоге помогает медведю.
Ещё один интересный факт об этой сцене: эти три персонажа — единственные парни с действительной значимостью для сюжета (опять же, не считая брата Лулу), и они — медведи.
Думаю, со стороны Икухары было довольно умно поместить их в позицию власти, которая выносит приговор о судьбе девичьей любви, — отсылка к патриархату и мужскому праву. В приведённой выше сцене у нас есть те, кто судит, наблюдая за теми, кого осуждают. Разве это не то, что делают большинство мужчин? Разве они не судят женскую сексуальность и сексуальную ориентацию — и при этом не жаждут и не пользуются теми же вещами, которые осуждают? Также это относится к обществу в целом: оно осуждает бедность как нечто плохое, а бедных людей как паразитов — но исследует их таким образом, чтобы богатые могли оставаться богатыми. Чистое лицемерие.
Ещё одно блестящее замечание от Икухары в сценарии обряда исключения.
Они не только судят наугад, но также воспринимают их как чрезвычайное положение. Некоторые говорят: «Только Бог может судить», — и я полагаю, что Икухара обыграл эту поговорку: разве люди не играют в Бога, когда судят и осуждают? И это сложная игра, так как она может обернуться против вас — что мы и наблюдали на протяжении всего сериала.
Помимо критики, я нахожу здесь красивую историю любви. Хорошо раскрылись темы одержимости, собственничества и эгоизма в виде нездоровых способов проявления любви — и самоотверженности в форме истинной любви.
Подводя итоги, думаю, что Гинко выразила весь смысл сериала — как общественной критики и как любовного романа — в четвёртом эпизоде:
Вкус любви — то, что не может разрушить ни шторм, ни медведь, ни человек.
Это был самый длинный и тщательный обзор, который я когда-либо делала. Хотелось бы мне побольше времени, чтобы изучить всё, что я хотела проанализировать в этом удивительном аниме, но, к сожалению, учёба забрала всё моё свободное время, и это всё, что я смогла сделать.
Прошу прощения за возможные ошибки, надеюсь, вам было интересно.
Спасибо, что прочитали, и дайте знать, что вы об этом думаете.
—————
Ссылки:
Переводчик: Jojen Reed
Бета: Фоернутая, forion
Оригинал: thefamouscookieeater; часть 1, часть 2, часть 3; запрос отправлен
Форма: перевод аналитики
Рейтинг: PG-13
Размер: 2559 слов в оригинале
Краткое содержание: в статье рассматривается критика патриархального японского общества — в частности, его отношения к лесбиянкам — режиссёром Икухарой в сериале «Yuri Kuma Arashi»
Часть I
«Юри Кума Араси», вне всякого сомнения, новый шедевр жанра юри. И дело вовсе не в фансервисе, странном сюжете или потрясающей прорисовке, но в символике масштабно-общественной критики.
Перед изучением тем, поднятых Икухарой Кунихико, мне бы хотелось сперва провести небольшой анализ социального восприятия и жизни лесбиянок в Японии.
Японское общество известно тем, что оно строго иерархично в пользу заметного женоненавистнического патриархата, в котором женщины получают не только ощутимо низкую зарплату по сравнению с зарплатой мужчин, но и рассматриваются не как личность, а как объект удовлетворения желаний, и их роль в социальном развитии снижена практически до незначимости.
Только не обманывайтесь: эта патриархальная система заманивает в ловушку всех — в петлю депрессивного безумия.
Для многих людей жизнь сводится к двум вариантам: работать изо всех сил и быть одиноким, при этом имея крошечную квартиру, полную грязной одежды и валяющихся коробочек с лапшой быстрого приготовления, или связать себя узами брака.
Брак при этом не самый лучший выбор, он всего лишь меньшее из двух зол. Для мужчины брак означает, что теперь он работает, чтобы платить за жену. Для женщины — что она теперь в кабале.
При этом под словом «работает» японцы подразумевают ситуацию, где мужчина трудится около пятнадцати часов шесть дней в неделю, тогда как «кабала» буквально значит следующее: «Мужчина уходит на работу, а по возвращении домой находит ужин на столе и горячую воду в ванне. Его жена и дочь уже давно спят. Покупки, глажка, уборка, оплата счётов — обо всём этом уже позаботились за него». [1]
Конечно, всё это представлено в различных манга и аниме, правда, не в таком депрессивном свете. Несмотря на фантазию, бесконечное половое влечение и полное сумасшествие, мы до сих пор мало что знаем о японском образе жизни: гетеросексуальные семьи изображаются по стандарту «отец-работяга и мать-домохозяйка», что является идеалистичной картиной семьи (и по-прежнему считается образцом, несмотря на образ работающей матери, который стал появляться всё чаще, особенно в юри; так, например, я считаю, что мать Мадоки из «Девочки-волшебницы Мадоки Магики» — успешная деловая женщина во главе семьи).
Сейчас вы, должно быть, думаете, каким образом это вообще относится к «Юри Кума Араси» или к лесбиянкам в целом. Не волнуйтесь, это будет моим следующим пунктом.
Тенденция, которую я охарактеризовала, полностью стирает существование любой другой сексуальной ориентации или половой идентификации помимо гетеронормативности. Выше я пояснила зарождение гетеросексистской нормы: это японское общественное восприятие женской сексуальности, которая широко представлена в «Юри Кума Араси» и отражена в каждой работе жанра юри.
Икухара известен благодаря явному социальному и политическому символизму в своём творчестве: в то время как «Юная революционерка Утэна» является замечательной аллегорией патриархальной системы, а «Пингвиний барабан» — серьёзным критическим анализом жестокого обращения с детьми, мир «Юри Кумы Араси», опять же, представляет собой аллегорию японского общества, где оно изображено гетеросексистским и гомофобным, с тенденцией умышленно игнорировать и стирать проблемы, связанные с ЛГБТ (в данном случае Икухара сосредоточился именно на лесбиянстве).
В Японии два типа стереотипов, связанных с лесбиянками и их отношениями: романтические друзья или агрессивные лесбиянки-насильники (на языке Икухары — «юри» и «кума»).
Юри («лилия»)
Романтическая дружба — канон для большинства работ в жанре юри. В начале XX века первым автором жанра юри (и канона романтической дружбы) была Ёсия Нобуко: её короткие истории и новеллы основывались на романтических отношениях между женщинами и были описаны «в таком ключе, что могли быть как дружескими, так и лесбийскими». В своих работах, наполненных «цветочными признаниями в любви и сценами в школах для девочек, она заложила основу для мотивов и взаимоотношений, которые существуют в современном юри». [2]
Каковы социальные последствия распространения такой романтической дружбы спустя сто с лишним лет? Что ж, начнём с этого: тот принятый стандарт, что женщины взрослеют исключительно с мыслью вступить в брак с мужчиной, породил идею, что романтические отношения между девочками-подростками и даже взрослыми женщинами являются лишь платоническими и признаются неуместными. Таков класс С (сёдзе), или, другими словами, первый камень в сторону лесбийской романтики и/или сексуального влечения: они воспринимаются как ребяческий роман и как просто «ступенька к знакомству с мужчинами». [2]
В качестве завершения этой части я процитирую Эрин Сюбрамиен из «Yuricon»:
«Многие японские женщины не рассматривают возможность того, что они могут испытывать влечение к другим женщинам. Одна из причин — они полагают, что большинство женщин при достижении правильного возраста выходят замуж, и при этом неважно, какие отношения у них были в прошлом. Некоторые женщины, неравнодушные к другим женщинам, думают, что они могут быть счастливы лишь при «нормальной» жизни с мужем и детьми, тогда как другие поддаются давлению со стороны родителей и общества и выходят замуж». [3]
Сколько мы видели работ в жанре юри с таким сюжетом? Таких, где одна из девушек уходит к мужчине, и это становится причиной страданий нашей героини? Да взять хотя бы, например, «Любви фрагменты» Такэмии Дзин (это отличное юри, и я действительно ценю работу Такэмии-сенсей, не поймите меня превратно).
Сейчас вы думаете: «Но в Японии есть открытые лесбиянки! Не все женщины отрицают своё лесбийское влечение! Даже во многих мангах это есть! Только посмотрите на «Сасамэки Кото» («Я нашепчу тебе»)!»
Прежде всего, «Я нашепчу тебе» Икэды Такаси — шедевр жанра юри, и даже при том, что действие происходит в обычной школьной обстановке, персонажей там рассматривают как людей с реальными эмоциями и чувствами, а не как озабоченных маньяков, которых иногда пробивает на нежность (да, я говорю о тебе, «Шалости под сакурой»).
И да, вы абсолютно правы. У нас есть женщины, которые открыто совершают каминг-аут и борются за свои права! (Аплодисменты им всем, вы храбрые создания!) Но несёт ли это какой-то социальный вред этим женщинам? К сожалению, да, и Икухара представляет нам эту же социальную идею как «кума».
Кума («медведь»)
Что значит «кума»? Что ж, это озабоченная женщина, которая очевидно безумна.
Так как романтические влечения между женщинами не могут существовать в японском сознании, женщины, которые действительно признают их и постигают свою негетеросексуальность, воспринимаются как отклонение от нормы, как своего рода психически больные, озабоченные хищники, охотящихся на других женщин.
Во время выступления, посвящённого феминизму и лесбиянству, Цуруга Минако (японский ЛГБТ-активист) сказала:
«Многие образы лесбиянок в СМИ — «женщины, которые занимаются сексом с другими женщинами», «женщины, которые всегда хотят заниматься сексом с женщинами» и «женщины, которые насилуют женщин». Особенно это можно найти в порнографии».
Подобная ситуация хорошо отражает, какое неправильное представление у японского общества о лесбиянках, и такой порочный их образ распространяется через нечто тривиальное, как, например, аниме «Девичья секта» или «Связь с моей любимой».
Далеко не секрет, что работы жанра юри создаются в основном не для лесбиянок/би/пансексуалок и женщин других сексуальных ориентаций, а для мужчин-натуралов: для них это излишняя сексуализация и объективизация не только женщин и их сексуальности, но и их сексуальной ориентации, которая не может существовать вне барьеров порнографии и прочего творчества.
В выступлении, посвящённом лесбиянству, Хаттори Аяко (японский ЛГБТ-активист) отметила, что думают женщины-натуралки в Японии о лесбиянках, и подводит итог тому огромному кому проблем, связанных с ограничением женской сексуальности: «Для этих женщин лесбиянки — ненормальные из порнофильмов или странные люди из других стран. Они и не представляют, что сами могут ими оказаться».
И в заключение ещё одна цитата Эрин Сюбрамиен из «Yuricon»:
«Гомосексуализм часто связан с порнографией или с Западом; японцы неохотно верят, что гомосексуалы могут быть «нормальными» японцами».[3]
В конечном итоге мы сталкиваемся не только с гетеросексизмом, но и с ксенофобией, которая с ним ассоциируется, то есть ещё одной проблемой в японском обществе. В «Юри Кума Араси» она рассматривается не так широко, но всё-таки присутствует из-за интерсекционализма (пересечения дискриминаций).
Часть II
Теперь что касается самого аниме:
Сладкая, чистая и невинная любовь между девочками — юри-история, представленная Цубаки Курэхой и Сумикой. Они — живое воплощение понятия романтической дружбы, единственной свидетельницей которой становится клумба с лилиями («юри» в переводе с японского буквально означает «лилия», она же служит символом невинной, ребяческой любви между женщинами).
В этой конкретной сцене можно увидеть уникальную симметрию. Она не только в фоне и окружении, но и в позиции персонажей, из которой становится понятно: Сумика уже в другом, параллельном мире относительно Курэхи.
Кроме очевидной отсылки к «Суспирии» Дария Ардженто, школьная обстановка довольно интересная: здесь бросается в глаза дотошное внимание к симметрии, каждая вещь отражена, чтобы передать два различных, но всё же параллельных чувства/мира.
Это как барьер между «нормальным» и «аномальным» — людьми и медведями, — барьер почти осязаемый. Я лично считаю, что он служит тонкой гранью между двумя мирами. Есть только время, где эта грань видна в буквальном смысле: это то самое юри, потому что девочки не являются медведями, но и уже не являются обычными людьми. Они те, кто остаются посередине — и либо будут страдать от последствий невидимого шторма (под которым здесь понимается давление общества) и в итоге удаляться в невидимость (в «нормальную» жизнь), либо будут съедены медведями (окончательный итог для того, кто пересекает грань и бросает вызов обществу). Медведи — в точности концепция хищных лесбиянок, которые сами разрушили свою чистоту и теперь не имеют возможности вернуться в общество. Невозможность возвращения в аниме представлена как «смерть» для девочек.
Обрезание лилии = конец непорочности.
Сцена из первого эпизода — не что иное, как ритуал, символизирующий конец невинности и чистоты и, конечно, потерю девственности.
Поскольку концепт лилий используется на протяжении всей серии, символизируя женские половые органы, он может отражать тему контроля общества над женской сексуальностью, а также сексистское мнение, что женщины не должны стремиться к наслаждению — их половые органы существуют только по репродуктивным причинам. Это также символ чистоты и невинности, который умирает, как только женщины достигают зрелого возраста.
В любом случае, я вижу это как убийство любви между двумя девушками, совпадающее со взрослой жизнью/концом невинности и чистоты (общество отрицает существование лесбийской любви, кроме той, что считается «приемлемой»), что является шагом к любви с мужчинами; то есть, любовь — это то, что должно быть отвергнуто для достижения нормальной и полноценной жизни.
Часть III
Обряд исключения в девятом эпизоде:
На протяжении всей серии эта речь повторялась несколько раз. Также есть что-то схожее в третьем эпизоде обряда исключения:
«Важнее друзей ничего быть не может! В этом классе мы все — друзья, мы — едины. Тех, кто идёт против нашей дружбы, мы ненавидим! Мы должны идти рука об руку, иначе никак. Белые вороны нам здесь не нужны! А кто не может слиться с толпой, тот — враг! Идзумино Сумика отличалась от нас, из-за этого её и съели медведи. А иначе и быть не могло! Она была нашим врагом! И теперь мы должны отыскать врага и исключить его из наших рядов. Найдём же врага!»
Забавно, что позже, в девятом эпизоде, была произнесена та же самая речь.
Но моё внимание привлекла следующая сцена в девятом эпизоде:
Теперь давайте проанализируем эту сцену.
Единственные мужские персонажи во всём аниме, которые имеют отношение к происходящему (не считая брата Лулу), открыто говорят о социальной системе исключения и её психологическом воздействии на уровень сообщества, наблюдая за целующимися девушками.
Думаю, нет ничего удивительного в том, что одной из крупных систем для сплочения нации является, например, общий враг — именно то, о чём идёт речь. Общество само по себе хрупкое и зависит от невидимых структур, заложенных в человеческом разуме, которым можно легко управлять; поэтому всё развалится без «ощутимого» мотива для сплочённости.
Девочки исключают людей, чтобы сохранить в своём сообществе цель и ощущение единства. Вот почему слово «враг» постоянно повторяется: это уже не просто утверждение или подкрепление фактов — это процесс повторения для убеждения в этом самих себя.
Другая сторона медали: раз их враг является злом — он не человек. Создаётся раскол между ними, поэтому сделать выбор становится легче. Это обычный психологический процесс, используемый для боевых действий — обесчеловечивание врага.
На самом деле они сталкиваются с этим в последнем эпизоде, когда Курэха становится медведем, и сомневаются в убийстве — они видят истинную жестокость в своих действиях. Особенно девочка с косичками, которая в конечном итоге помогает медведю.
Ещё один интересный факт об этой сцене: эти три персонажа — единственные парни с действительной значимостью для сюжета (опять же, не считая брата Лулу), и они — медведи.
Думаю, со стороны Икухары было довольно умно поместить их в позицию власти, которая выносит приговор о судьбе девичьей любви, — отсылка к патриархату и мужскому праву. В приведённой выше сцене у нас есть те, кто судит, наблюдая за теми, кого осуждают. Разве это не то, что делают большинство мужчин? Разве они не судят женскую сексуальность и сексуальную ориентацию — и при этом не жаждут и не пользуются теми же вещами, которые осуждают? Также это относится к обществу в целом: оно осуждает бедность как нечто плохое, а бедных людей как паразитов — но исследует их таким образом, чтобы богатые могли оставаться богатыми. Чистое лицемерие.
Ещё одно блестящее замечание от Икухары в сценарии обряда исключения.
Они не только судят наугад, но также воспринимают их как чрезвычайное положение. Некоторые говорят: «Только Бог может судить», — и я полагаю, что Икухара обыграл эту поговорку: разве люди не играют в Бога, когда судят и осуждают? И это сложная игра, так как она может обернуться против вас — что мы и наблюдали на протяжении всего сериала.
Помимо критики, я нахожу здесь красивую историю любви. Хорошо раскрылись темы одержимости, собственничества и эгоизма в виде нездоровых способов проявления любви — и самоотверженности в форме истинной любви.
Подводя итоги, думаю, что Гинко выразила весь смысл сериала — как общественной критики и как любовного романа — в четвёртом эпизоде:
Вкус любви — то, что не может разрушить ни шторм, ни медведь, ни человек.
Это был самый длинный и тщательный обзор, который я когда-либо делала. Хотелось бы мне побольше времени, чтобы изучить всё, что я хотела проанализировать в этом удивительном аниме, но, к сожалению, учёба забрала всё моё свободное время, и это всё, что я смогла сделать.
Прошу прощения за возможные ошибки, надеюсь, вам было интересно.
Спасибо, что прочитали, и дайте знать, что вы об этом думаете.
—————
Ссылки:
- 1 http://japaneseruleof7.com/sex-in-japan/
- 2 http://the-artifice.com/yuri-manga-an-indepth-look/
- 3 http://www.yuricon.com/essays/women-loving-women-in-modern-japan/
@темы: Yuri Kuma Arashi